Рекорды личные. И не только они…

Share this:

Первые цифры врачи сообщили моей матери сразу после того, как мой диагноз стал реальностью моей жизни, да и ее жизни тоже.

— Он вряд-ли доживет до 8-ми лет…

— Только поэтому я и не отказалась от тебя официально, — призналась мне мать как-то, много позже, в порыве откровения.

Потом это было 12. Потом — 16.

После этого от советских врачей никаких цифр не было. Я думаю, по причине неактуальности оных ни для матери ни для меня. Жизнь развела нас на большое расстояние друг от друга. А меня подобные цифры никогда не интересовали.

Мой первый прием у американского врача прошел так.

— А, почему ты еще жив? — Врач сидел, закинув ногу на ногу и широко, по-американски улыбаясь. — Я прочитал очень много всего, по твоему заболеванию. Ты должен был умереть 10 лет назад.

Я, сначала, немного опешил от его откровенности. А потом, так же широко улыбнувшись, показал ему пальцем вверх.